Автор: Татиус (suzuki_akira@tut.by)
Бета: Бьякуя. ♥♥♥
Название: Лекарство от скуки
Фэндом: Kuroshitsuji
Пейринг: Себастьян/Сиэль; Эш/Сиэль; Уильям/Грель
Жанр: romance; агнст
Рейтинг: R
Предупреждение: AU; OOC;
Описание: действие происходит в наше время.
Правовая оговорка: не моё, клептоман, поиграю и отдам.

I.

Курение – чисто человеческая привычка. Она не приносит вреда или удовлетворения. Это что-то вроде единицы меры, от сигареты до сигареты, глядишь - и день прошёл. Так в сигаретах появляется смысл.

И если курение – это что-то, что принадлежит только людям, то от скуки страдают даже демоны. В движении – жизнь. Если ты не действуешь, значит, не живёшь. Среди людей порой встречаются очень умные. Жаль только, что не слишком часто. Скука следит за нами повсюду, присутствует в каждом закоулке, в каждом действии, в каждом движении. От неё невозможно спрятаться или скрыться. Можно сколько угодно обманывать себя, но правда всё равно будет стоять где-то за твоей спиной и ухмыляться, молчаливо напоминая о своём присутствии.

От скуки люди спиваются, просиживая штаны в барах, подъездах, в обшарпанных квартирах. Там же колются. Это самые отчаявшиеся жертвы собственного бессилия. Есть те, которые пытаются загрузить себя как можно большими обязанностями, и ещё не понятно, что лучше. Люди доводят себя до нервных срывов, бросаются во все тяжкие, пробуют что-то новое, быстро пресыщаются. Их жизнь бессмысленна, но, перепробовав всё, к старости они утешают себя тем, что могут рассказывать свои истории внукам, утаивая от них причину своих необдуманных действий в молодости. Как нехорошо обманывать маленьких детей…

Проживая свою жизнь среди людей в поисках забавы, получаешь от них дурацкие привычки вроде пачки сигарет в кармане, субботнего похода по злачным местам и mp3 на шее. Музыка, наверное, единственное, за что стоит похвалить человечество. Придумать столько звуков и умудриться уложить их в одну мелодию – это больше, чем ожидал Михаэлис. Природа одарила его тонким слухом, более тонким, чем у какого-либо человека, и даже Себастьян не мог не согласиться, что только благодаря скуке люди научились настолько виртуозно извлекать звуки из инструментов. Как говорил Плиний Старший: «Malum nullum est sine aliquo bono».

Правда, люди опять умудрились опустить всё до примитива. Делать на творчестве деньги - вполне в духе человечества.

- Себастьян, долго ты ещё собираешься тут торчать?- Уильям выглянул из-за приоткрытой двери, откуда доносился невообразимый шум: вопли пьяной публики вперемешку с довольно сырым роком. – Имей ввиду, заболеешь – будешь играть с температурой. Я тебе поблажек не дам.

Глупый человек!.. Он думает, что Себастьян может заболеть. Конечно, на улице зима, на асфальте лед, тротуар припорошило снегом и, выдыхая, можно увидеть пар, но это не значит, что демон может захворать.

Этот малый, застывший в двери, печётся только о прибыли, о деньгах, которые может заработать группа, выступая в дешёвых клубах. Он что-то вроде лидера в нашей команде, всегда строго одет, прилизывает волосы и таскает на носу очки. Клоун, да и только. Этакий клон снующих по улице клерков. Но за барабанами Спирс преображается до неузнаваемости, и если бы он не играл так хорошо, Михаэлиса рядом не было б.

Игнорируя вопрос, Себастьян демонстративно тушит сигарету, выбрасывает её в ближайшую мусорку и покорно следует за барабанщиком. В конце концов, они подписали контракт. Нет, совсем не тот, не о продаже души. Просто Михаэлис должен будет какое-то время выступать в роли басиста в группе Уильяма. Ничего личного, но разве мог Спирс упустить такого музыканта? За пару сотен лет, насколько виртуозно можно научиться играть? У лидера деловая хватка и тонкий нюх, и это ещё одна причина, почему Себастьян ещё до сих пор здесь.

Демон буквально физически ощущает, как шум сгущается вокруг, угрожающе нависает над головой и давит на барабанные перепонки. Современная музыка – громкая, она даёт о себе знать за версту, кичится своей красотой, продаёт себя. Чем не ночная бабочка?

Ухмыляясь собственной мысли, Себастьян ныряет вслед за лидером в коридор. Здесь так же тесно, однако звуки доносятся приглушённо, притупляясь о стены, а разгорячённые тела не прижимаются к коже. Михаэлис не любит когда до него лишний раз дотрагиваются.

- Себастьян!

Этот жуткий голос с высокими, наигранными нотками заставляет демона замереть. Обладатель дивного голоса вызывает в нём что-то вроде тихого веселья и отвращения одновременно. Рыжая ошибка природы буквально набрасывается на него, и, если бы Себастьян в последний момент не отскочил, мог бы сбить его с ног.

- Я скучал! – верещит Грель, пока не получает ощутимый удар от Спирса.

- Хватит дурака валять. Через пять минут выступление, а вас собрать всех вместе невозможно!

Спирс недоволен. Спирс ревнует. Любвеобильный Грель вешается на всех и сразу, и оттянуть его не то что за уши, за лямку трусов трудно. Для Сатклифа это в порядке вещей, у него извращённое чувство вкуса и красоты. Он любит всё красное и кутает себя во все его оттенки, любит как мужчин, так и женщин, обожает играться с острыми предметами, что временами доставляет Ульяму дополнительную головную боль: у второго гитариста все руки покрыты паутиной тонких, светлых порезов. Грель выглядит чокнутым, но это не совсем так.

- Где Гробовщик? – хмурится Спирс.

Он так же хмурится, когда в конце узкого коридора появляется знакомая фигура. Со своей неповторимой, жуткой улыбкой Гробовщик невозмутимо направляется к ним, и хотя глаза его скрыты под чёлкой, ни у кого не остаётся сомнений: лучше его не трогать.

Собрать кучку припадочных – это не лучшая идея, но единственный шанс выжить. Для каждого из них. Потому что иначе никак не избавиться от того, что витает в воздухе, потому что пока ещё есть силы сражаться, пусть даже таким жалким, наивным, детским способом.

Если бы можно было купить лекарство от скуки – оно разошлось бы многомиллионным тиражом. Потому что рано или поздно каждый осознаёт её, осязает, трогает, пробует на вкус.

Что угодно, чтобы не дать высосать себя до конца.

А потому под пристальным взглядом Греля Себастьян деловитым движением берёт в руки гитару и идёт к сцене.

К чему врать? Они никогда не были сплочённым коллективом: у каждого свои тараканы в голове. Единственное, что их объединяет – музыка, и только сцена может их сплотить. Так к чему споры?

- Идём, - мрачно сверкает очками Уильям.

Себастьян Михаэлис никогда ему не нравился.

II.

Голосом можно сделать многое. Можно обратить на себя внимание, можно донести до собеседника важную информацию, а можно и просто заставить его сделать так, как угодно тебе. Одним словом, при помощи голоса можно управлять. При удачных обстоятельствах можно управлять даже толпой.

Относительно своего голоса Себастьян Михаэлис не имел никаких иллюзий. Конечно, если бы его группа исполняла попсовую музыку, то всё было бы лучше, чем просто в порядке, но вокальные данные гитариста никуда не годились для такого агрессивного направления, как рок.

Спирс не упускал случая заметить:

- Твоё пение никуда не годится.

- Ну почему же? Любая сирена позавидовала бы Себастьяну, - бросал Гробовщик, подкрашивая длинные чёрные ногти. Оставалось только диву даваться, каким образом ему удавалось играть на бас-гитаре.

Грель всегда поддакивал Гробовщику. Обычно на этом все споры относительно вокальных данных Михаэлиса и заканчивались, но не в этот раз.

- Если мой голос не подходит, то почему ты не ищешь вокалиста?

Вопрос застал Ульяма врасплох. Он только молча поправил очки, и, видимо, не нашёл, что возразить.
Себастьян понял, что их группе и вправду не хватает хорошего вокалиста. Искал он целенаправленно.

Их вокалист не должен быть тщеславным, жадным, мелочным, он должен любить музыку. Он должен видеть её перед глазами, должен ощущать её ритм каждым нервом, использовать своё тело, как метроном, а себя самого - как инструмент для передачи эмоций. Ему не были важны вокальные данные: он искал того, кто сможет управлять толпой, загипнотизировать ее своим голосом , заставить двигаться в один такт, слиться в едином порыве, кто будет жить музыкой... Вот такого человека искал Себастьян.

Мальчишка, поющий караоке, показался Михаэлису довольно неплохим. В нём сочетались ледяная холодность и юношеская красота. На вид певцу было не больше восемнадцати, он был пьян и постоянно покачивался, но это совсем не мешало ему попадать в ноты. На диванчике рядом с ним сидела женщина в красном. Изысканный покрой её платья выдавал в ней женственную натуру и довольно большую сумму денег на счету. Так же диванчик умещал парочку азиатов – женщину и мужчину. Чем промышлял каждый из них, было непонятно, правда, судя по внешнему виду, девушка была из тех ночных бабочек, что за деньги летают до самого утра. Что мог делать в такой компании этот парень?

Ответ нашёлся чуть позже, когда музыка кончилась. Женщина, роняя сентиментальные слёзы, обняла паренька и чмокнула его в щёку. Очевидно, она не являлась его спонсором или любовницей, ибо в этом случае поцелуй дамы не был бы столь целомудренным.

Пытаться влиться в чужую, уже сформировавшуюся компанию было делом хлопотным, хотя при неземном обаянии Себастьяна не являлось невозможным. Однако тратить своё время на это Михаэлис не видел причины, поэтому демон решил подождать, пока объект наблюдения не останется один.

Ждать пришлось недолго, каких-то пятнадцать минут, и мальчишка, пошатываясь, побрёл в сторону туалета. При всём этом ему каким-то образом удавалось сохранять осанку и каменное выражение на лице. «Непробиваемый человек», - решил про себя Себастьян и двинулся за ним.

Его рвало. Странно, но в туалете никого, кроме них, не оказалось. Забавно, но «непробиваемый человек» склонялся над унитазом, судорожно хватаясь за бачок. По лицу мальчика струился пот. Себастьян почему-то подумал, что если дотронуться до этих струек, то они окажутся прохладными на ощупь. Спазмы скручивали его тело, а звуки, доносящиеся из кабинки, были настолько жалобными, что демон, не задумываясь, приложил к мальчишескому лбу платок.

Он почувствовал, как напряглось юное тело под его прикосновением, но парнишке было настолько плохо, что сил не оставалось даже для достойной реакции. Себастьян поспешил спрятать ухмылку. Поживёшь с людьми - и такого нахватаешься.

Почувствовав лёгкий толчок в грудь, Михаэлис с удивлением посмотрел вниз. Мальчик, тяжело дыша, уткнулся носом в его грудь. Это было неожиданно и экстравагантно. По идее можно было бы воспользоваться им прямо сейчас. Правда, для этого неплохо было бы привести потенциального любовника в порядок. Или хотя бы губы от слюны оттереть.

Так он и сделал. Осторожно вытирая влажные губы, демон пристально вглядывался в глаза мальчика, про себя отмечая, что находка его определённо красива. У парня большие, яркие и синие глаза, бледная, как молоко, нежная кожа и тонкие брови. Михаэлис сразу понял, что если парнишку накрасить и поставить на сцену, то все девчонки будут от него без ума. Потому что девушки ведутся на женственную внешность, какой обладал этот мальчишка. Юноша застонал: видимо, он плохо соображал, что сейчас происходит. Ноги его не держали, поэтому Себастьян буквально удерживал его на руках. План о том, как привязать к себе мальчишку, созрел в голове гитариста ещё до того, как Михаэлис открыл дверь туалетной комнаты. Конечно, для этого нужно было потратить определённые усилия, но казалось, что игра стоит свеч. Можно было влиться в пьяную компанию его дружков, но связывать себя лишними узами и обязанностями не хотелось. А при нынешнем раскладе Себастьян и вовсе снимал с себя какую-либо ответственность.

Брезгливо бросив платок в урну, Михаэлис втолкнул парнишку обратно в кабинку. Тот едва успел подставить руки, чтобы не разбить себе лицо, в то время, как Себастьян защёлкивал замок. В таком состоянии он просто не мог сопротивляться властным и уверенным движениям демона.

- Как тебя зовут?

Себастьяну показалось, что в тихом смехе, раздавшемся в ответ, явственно скользнула горечь. Если бы не этот смех, демон мог бы подумать, что его просто напросто не слышат. Такая реакция означала, что какая-то часть рассудка мальчишки всё-таки работает, а значит, он запомнит то, что с ним происходит. Он не назвал своего имени специально, Михаэлис понял это. Такое упрямство ему не понравилось. Если этот ребёнок думает, что подобная проказа сойдёт ему с рук, то он сильно ошибается. Непослушание наказуемо.

- Ты часто подставляешься незнакомым людям?

В этом вопросе - повседневная усталость, скука и явное ехидство. Его имя легко можно узнать, но Михаэлис хочет, чтобы мальчик сам назвал себя. И он заставит его сделать это.

Видимо, вопрос больно ударил по расшатанным нервам. Парнишка резко обернулся, с презрением глядя на демона, но сказать ему ничего не смог. Он замешкался, от резкого движения закружилась голова, а Михаэлис, улучив момент, прижал его к себе.

- И что ты будешь делать?

Мальчик замер, разглядев в глазах незнакомца что-то такое, отчего он весь сжался. Что-то было в нём такое, что заставляло опасаться нового знакомого. И в то же время внутри всё вспыхнуло, потекло по венам быстро-быстро, разнося жар по телу, словно заразу.

Тело одеревенело настолько, что даже прикосновение пальцев к обнажённой шее не могло заставить его пошевелиться. Да и как тут пошевелишься, когда стальная рука удерживает тебя рядом с сильным телом. Мальчику оставалось только прислушиваться к своим ощущениям, когда сухие горячие губы коснулись его, опаляя кожу дыханием.

Возбудить юнца несложно. В этом возрасте не стоит прилагать даже особых усилий. Сколько бы веков не прошло – человек всегда останется человеком. Слабым, беспомощным, глупым. Сколько бы времени не прошло, сколько бы открытий не сделало человечество, оно всё равно никогда не сможет забыть своих истоков. Всего пару прикосновений, необычность ситуации, и мальчишка уже твой. Потому что секс на самом деле в голове.

- Как тебя зовут?

Мальчик тяжело дышит и мотает головой. На бледных щеках расцвели розовые пятна. Когда демон наклоняется, чтобы коснуться губами человеческой шеи, он читает в глазах мальчишки неподдельную тревогу. Он опасается. Он боится. И, тем не менее, страх возбуждает его.

Целовать в губы человека, который минуту назад склонялся над унитазом, Себастьян не решился. Вместо этого он бесцеремонно дёрнул ворот рубашки, так что две пуговицы и со стуком покатились по кафельному полу. Парень в руках демона сейчас походил на беспомощную марионетку – от резкого движения голова его запрокинулась. Он застонал, борясь с головокружением и жаром. Ему казалось, что он заболел. Хотелось, что бы всё это прекратилось, прямо сейчас. Потому что ему плохо. Разве этот мужчина не видит, как ему плохо?

- Пусти, мне больно, - простонал мальчик.

Но Себастьян не обратил на это никакого внимания.

- Какое мне до этого дело?

Он слукавил, но сейчас это не имело никакого значения. Тут же Себастьян ощутил, как напряглось тело в его руках.

- Какого чёрта? Что ты себе вообще позволяешь?!

- Тебе не кажется, что уже поздно для пламенных речей о поруганной чести?

Демон усмехнулся. Сложившаяся ситуация забавила его. Он неспешно расстёгивал пуговицы на рубашке своего пленника, удовлетворённо отмечая, что место страха в синих глазах заняло возмущение. Так было гораздо интереснее. Наверно, паренёк хотел что-то возразить, но Михаэлис остановил его, приложив пальцы свободной руки к мягким тонким губам.

- Если бы ты не хотел этого, этого бы не было.

Тут произошло то, чего Себастьян ожидал меньше всего. Губы мальчишки приоткрылись, нежно дотрагиваясь до кожи демона. Михаэлис приподнял бровь, не совсем понимая внезапной перемены, произошедшей в его жертве. Мальчик меж тем втянул пальцы демона в рот и принялся самозабвенно ласкать их языком, щекоча нежную кожицу на подушечках пальцев. Это было нелогично и противоречило всем расчётам демона. Он смотрел на этого человека, чувствуя лёгкое разочарование. Слишком легко сдался этот юнец. А ведь игра обещала быть такой интересной...

Задумавшись, демон упустил момент, когда мальчик изо всех сил сжал зубы, однако незнакомец не сморщился от боли, даже не зашипел. Наоборот, он улыбался довольной улыбкой, так, словно совсем не чувствовал боли. Словно этот укус был не сильнее укуса комара. Привкус крови во рту заставил желудок свернуться в спазме, и парень выпустил мокрые пальцы изо рта. На белоснежной коже тут же проступила кровь. Мальчик хотел отвернуться, закрыть глаза, чтобы только не видеть багровые капли, но Михаэлис сжал его горло. Влажная кровь оставила на нежной коже багровый развод. Юноша в ужасе распахнул глаза, внутри предательски дрогнуло. Он не хотел умирать вот такой вот глупой смертью. В голове мелькнула сводка новостей: «Сиэль Фантомхайф был найден задушенным в туалете ночного клуба». Это показалось настолько комичным, что юный граф не удержался от смеха.

Он не переставал смеяться даже тогда, когда чужие руки насильно повернули его к стене и толкнули вперёд. На этот раз притормозить себя руками не удалось, и Сиэль ощутимо ударился виском о кафельную стену, ощущая прохладу плитки. То, что происходило потом, он плохо понимал. Перед глазами беспрестанно мелькали разноцветные круги, сбивая сумасшедшие мысли одну за другой, сталкивая их друг с другом до маленьких взрывов боли в голове. Зрение отключилось, мир на какое-то врем просто перестал восприниматься адекватно. Он всасывался через кожу ощущениями чужих рук, жаром, не покидающим измождённое тело, вливался в уши, скрипучей тишиной, ногтями царапающей стену, собственным дыханием, со свистом вырывающимся из лёгких. Вместе с неуютным жаром по венам распространялась боль. Нет, совсем не от грубых прикосновений незнакомца. Это желание болезненным комом закручивалось в паху. Унять его было не возможно, так что приходилось сжимать зубы до тихого скрипа, лишь бы не пискнуть, лишь бы не выдать этого стыдного нежданного ощущения. Сиэль сжимал зубы, когда Себастьян медленно, удручающе медленно толкался в него, когда проводил руками по дрожащим рукам, когда проводил губами по шее, ощущая вздувшиеся от напряжения вены. Отнять руки от стены было просто не возможно, настолько тяжело на мальчика наваливался Михаэлис, поэтому боль всё нарастала, сводя и без того воспалённый мозг. Фантомхайву казалось, что ещё немного, и он просто сойдёт с ума. От безысходности граф готов был буквально скулить.

- Чёрт, да сделай же что-нибудь!

Сиэль не узнал свой голос, настолько чужим он ему показался, хриплым, низким, раздражённым. Демон только засмеялся. Тихо-тихо, торжествующе. Как будто он и рассчитывал на эти слова, как будто добивался такой реакции с самого начала.

- Имя, - потребовал он, проводя рукой по груди, там, где края потрёпанной рубашки обнажали покрасневшую кожу.

Имя? К чёрту имя!

- Сиэль, - выдыхает граф, и тут же чувствует, как его накрывает уверенной рукой.

- Сиэль, - блаженно перекатывает на языке демон, и от шёпота, с которым он произносит это имя, уже становится дурно, потому что вкупе с движениями этот голос звучит так, что мурашки бегут по коже.

Потные ладони соскальзывают со стены. От напряжения ломит всё тело, выворачивая напряжённые мышцы, трепещущие в томительном ожидании.

Прикосновения незнакомца далеко не нежные, грубые пальцы наверняка оставят синяки, но Сиэль уже не придает этому значения. Важно только то, что каким-то образом этому незнакомцу удалось сделать то, что не удавалось никому другому. Сиэль забылся. Он отдался своим ощущениям полностью и без остатка, он словно бы потерял контроль над всем, что происходило вокруг. Мир существовал отдельно от графа, а граф существовал вне мира, в то же время впитывая его в себя, как губка. И в ту секунду, когда мальчик почувствовал себя переполненным, не способным охватить реальность целиком, мир исчез в темноте.

Секс – не лекарство от скуки.

Сиэль Фантомхайф понял это потом.

Но тогда случайный незнакомец казался панацеей. То, что действие её зависит от дозы, он как-то не помнил.